Клим Драконоборец и Зона Смерти - Страница 34

Он наклонился над раненым, положил ладонь ему на лоб и опустил веки. Его ударили древком в поясницу, но он не почувствовал боли. Сейчас Клим не ощущал ничего, кроме теплых целительных токов, струившихся из его пальцев; кровь билась в их кончиках, порождая жизненную силу, что была дарована ему в этой реальности. Не открывая глаз, он видел, как срастаются кости, как покрывает их плоть, как сходятся края огромной раны и исчезают рубцы под слоем новосотворенной кожи. Толпа за его спиной замерла, и только вскрик одной из женщин нарушил тишину. Кем она приходилась умирающему? Матерью, сестрой, возлюбленной? Не важно, не важно… Это он узнает потом и примет ее благодарность, но не сейчас… Он снова заставил смерть отступить, и в том была его награда.

Веки Клима поднялись. Он встретил взгляд псоглавца, хлопнул его по плечу и встал, слегка покачнувшись. Кружилась голова, темные фигуры и заросшие шерстью лица прыгали перед глазами, а над ухом зудел голос Бахлула: «О великий, да воссияет мощь твоя и не померкнет слава!» Потом послышалось гневное мяуканье, и Клим увидел у своих ног кота. Еще пара пронзительных рулад, и толпа внезапно отшатнулась. Мохнатые встали на колени, взвыли и принялись биться лбами о землю. Должно быть, национальный обычай, решил Клим, вспомнив старца Ашрама.

– Я поведал этой шпане, что ты могучий маг, можешь исцелить или испепелить. И что последнее для тебя горраздо, горраздо прроще, – молвил кот.

– А теперь поведай, что они могут заслужить прощение. – Клим выпрямился, нахмурил брови и окинул псоглавцев суровым взглядом. – Скажи, что мне нужна лучшая лодка, оружие, корзины с провиантом и пиво, много пива!

Хатуль мадан дернул хвостом, взревел, и толпа загомонила. Женщины бросились к хижинам за припасами.

– Что они говорят? Надеюсь, пиво у них есть?

– Говоррят, что за жизнь без пива? Пива полные бочки! Лучшее пиво на беррегах Маганги, даже в Бомбае такого нет!

– Вот и отлично. Вира лахерис, перцы лохматые! – сказал Клим и твердым шагом направился к реке, где покачивались лодки.

На первый взгляд лодка походила на индейскую пирогу, обшитую корой. Но внутренний каркас и киль были из прочного дерева, нос украшала резная птичья голова с загнутым клювом, а на корме имелось некое подобие руля. Два коротких широких весла, ящик – видимо, для рыбы – и крепкая веревка дополняли это снаряжение. При всей простоте конструкции лодка была на диво остойчива, легка, надежна и быстра. Кроме путников в ней поместились два бочонка с пивом, корзины с припасами, три копья, острога и сети в ящике. Клим, по совету кота, вывел суденышко на стрежень, и быстрое течение несло его всю ночь без руля и ветрил.

Утром оказалось, что Маганга стала еще шире, а ее берега покрылись буйной зеленью и были населены все теми же псоглавцами. Но деревень рядом с водой Клим не увидел, хотя повыше, на холмах, плыли в небо дымы и временами слышался звон колоколов. Ближе к берегу деловито сновали лодки, туземцы били острогами рыбу и метали копья в каких-то зубастых тварей – их, за дальностью расстояния, разглядеть не удалось. Поселения, однако, были редкими, и Клим понял, что они находятся на самых окраинах царства пресвитера Иоанна.

Позавтракали вяленым мясом и соленой репой. Баюн глотал мясо неохотно, но все же не капризничал. Перекусив, забрался на ящик, прикрыл морду хвостом и вроде бы задремал. Црым, однако, в покое его не оставил.

– А скажи-ка, серый, скоро ли мы будем в Бомбае?

– Еще плыть и плыть, – буркнул кот.

– Раз так, может, потешишь какой-нибудь историей? Из собственного опыта? Наверное, у тебя в Бомбае куча подружек… Тебе какие нравятся – белые, рыжие или черненькие?

Хатуль мадан дернул хвостом.

– Без комментарриев. Ммняу… Ммне суй нос в мою личную жизнь.

– Что-то ты больно тоскливый с утра. И кушал без аппетита.

– Ррепу я ммне ем. А мясо… Знал бы ты, чье это мясо!

– Чье? Мы, гномы, не брезгливы. В Северных горах похлебку из гадюк варят, пальчики оближешь! Опять же червяки маринованные, закусь из сороконожек, крапивный салат. – Црым мечтательно вздохнул. – Тушеные лягушки тоже хороши, если откормить их мухами…

За бортом плеснуло, высунулась длинная зеленая морда, маленькие немигающие глазки уставились на путников. Затем тварь раскрыла пасть, будто предлагая пересчитать свои зубы.

– Крокодил! – воскликнул Клим и потянулся к копью.

– Он самый, твое величество, – отозвался кот, приоткрыв один глаз. – Важный прродукт питания мохнатых. То есть они его едят, а он, как изловчится, кушает их. По-научному, симбиоз.

Зубастая пасть захлопнулась, морда исчезла под водой, но Клим не выпустил из рук копье. Маячило перед ним видение – страшная рана псоглавца, которого он исцелил.

– Ну и жуть! – Скоморох уставился на круги, что расходились по воде. – Счастье, что в наших краях лишь сом да щука, а такого страха нет!

– А вот у Сулеймана ибн Дауда – мир с ними обоими! – были подобные звери, – сообщил Бахлул. – Помнится мне, держали их в пруду рядом с царскими покоями и кормили отборной козлятиной.

– Зачем?

– Не зачем, о мой многомудрый друг, а почему. Фараон, владыка Египта, послал в супруги Сулейману свою дочь, а с нею прибыли рабы и служанки, жрецы и евнухи, а также крокодилы. Священный зверь, очень почитаемый в Египте! Хотя прожорлив и нрава премерзкого.

– Нам фараонские дочки без надобности, наш король уже женатый, – с облегчением молвил Црым и сплюнул в реку. – Ты, серый, предупредил бы заранее… А то полезли бы в воду, тут бы нас и схавали!